Багровая луна. Глава IV

[YukiCross]

Название: Багровая луна.
Автор: Blackened Wing
Переводчик: Rapariga
Бета: —
Пейринг: Канаме/Зеро, Зеро/Канаме
Рейтинг: R
Жанр: Angst, Hurt/Comfort
Состояние оригинала: завершён
Состояние перевода: в процессе
Оригинал: здесь
Предупреждение: присутствует в какой-то мере графическое описание гомосексуальных отношений между персонажами мужского пола. Кровь, насилие, вампиры, смерть персонажа (упоминается как постфактум), попытка суицида, искажение характеров и сильный ангст. Если что-нибудь из вышеперечисленного вам неприятно, пожалуйста, не читайте. По ходу повествования в зависимости от оборота событий к отдельным главам могут быть добавлены иные предупреждения.
Саммари: Смерть Юки разрушила мир Зеро и Канаме и круто развела их по разные стороны. Разлученные чувством вины и ответственности, но связанные узами крови, они должны спасти свои отношения, либо смириться с тем, что уничтожат друг друга. Осталось ли в их разбитых и обозлённых сердцах хоть что-нибудь общее?

Глава I
Глава II
Глава III

Глава IV

МОЯ КРОВЬ - ТВОЯ КРОВЬ

Канаме принёс Зеро в спальню; они оба по-прежнему были мокрыми до нитки и оставляли за собой след от грязной окровавленной озёрной воды на чистейшем ковре. Зеро дрожал, его глаза покраснели от слёз, но выражение его лица было мрачным и напряжённым, и смотрел он куда угодно, только не на Канаме. Парень яростно протестовал против того, чтобы его так несли, но Канаме не обращал на него внимания, а Зеро был слишком слаб, чтобы вырваться, хотя он пытался.

Зеро приходил в себя, но его тело всё ещё находилось под воздействием охотничьего оружия, которое он использовал против себя, поэтому парень по-прежнему был слаб и переносил легкое шоковое состояние. Он сердито смотрел в потолок. Хорошо хотя бы, что ночное общежитие пустовало в это время суток, и никто не видел, как Канаме таскал его здесь повсюду. Хотя он с трудом понимал, почему это должно его беспокоить.

Канаме отчётливо осознавал, что сердце Зеро бьётся рядом со его собственным, в то время, пока нёс его. Сердце чистокровного машинально забилось в такт с охотничьим. Так близко. Сердце Зеро было так близко к тому, чтобы остановиться навсегда. От одной этой мысли Канаме хотелось зарыдать снова, что вызывало y него нестерпимый стыд и недовольство. Страх потерять Зеро был сильнее допустимого по какой бы то ни было причине. И страх не только из-за того, что они связаны.

Канаме на мгновенье задержал взгляд на затывшем в напряжении лице Зеро и быстро отвел глаза в сторону. Боже, ну какой он глупец. Вот она, эта огромная зияющая слабина в той жизни, в которой для слабостей не было места. Он думал, что им удастся вернуться к первоначальному положению вещей. Думал, что если проигнорирует факт существования охотника, то они сумеют всё забыть, какое бы безумие ни принесли им узы, и сумеют притвориться, что всегда были только случайными противниками, которые однажды понадобились друг другу, чтобы выжить, и которым довелось любить и потерять одну и ту же девушку. Зеро по всей видимости был способен так поступить – холодно отвернуться и забыть обо всём, что они разделяли. Но сегодняшняя ночь ясно показала Канаме, что для него всё было иначе. У Зеро было столько клятой власти над ним, что это даже пугало. Чувства Канаме резко отхлынули в тревоге, вызванной одним лишь осознанием, как сильно.

Канаме пронёс обращённого человека через спальню в ванную. Отдёрнув душевую занавеску в сторону, он бесцеремонно бросил Зеро в пустую ванну.

- Ты грязный, - равнодушным голосом произнёс чистокровный, оглядывая себя и оценивая собственное грязное и запятнанное кровью мокрое состояние. Канаме принялся расстёгивать свою рубашку. Ему следoвало избавиться от крови Зеро. Она вызывала в нём смятение чувств и силы воли. – Вымойся.

Зеро оставался лежать там, куда его бросили. Было похоже, что его покинуло всякое желание бороться, и он просто ощущал себя потерянным и сокрушительно одиноким. Насколько глупым бы это ни казалось, ему было больно от утраты теплоты Канаме. Он почувствовал себя лучше в те несколько отчаянных постыдных минут, которые он провёл, рыдая в чужих объятиях. Ну или, по крайней мере, он смог почувствовать хоть что-то. Что-то помимо ступора и одинокой ноющей боли. Но он был просто жалким идиотом, пытающимся ухватиться за то, чего на самом деле не было. Канаме защитил его, потому что был вынужден оберегать, словно ахиллесову пяту. Это ничего не значило.

Взгляд Зеро на мгновение скользнул в ту сторону, где Канаме избавлялся от мокрой рубашки и нижней сорочки, и почувствовал, как его дыхание отчаянно перехватило при виде совершенной бледной плоти под ними; сквозь его тело машинально прокатила знакомая волна острого желания. Он быстро отвёл взгляд и снова уставился в потолок. Он закрыл глаза. Канаме, вероятно, ожидает... платы за ту кровь, которую отдал ему, хотя Зеро его об этом не просил. Но это не имеет значения, ведь он её взял, так? Как бы там ни было, происходящее сейчас Зеро не заботило. Он был глубоко подавлен, его больше совершенно ничто не волновало.

Канаме швырнул грязную одежду в корзину, стоявшую в углу, и остановился, чтобы бросить взгляд на Зеро – как будто случайно, а не потому, что его распирало от желания сконцентрировать всё своё внимание в том направлении.

Зеро по-прежнему лежал, скрючившись на дне ванны и не шевелясь. Канаме нахмурился.

- Я сказал, вымойся. Или ты хочешь, чтобы я тебе помог? – спросил он тихим, но резким голосом, делая шаг по направлению к ванне.

Зеро подавил желание сглотнуть, его холодные окоченевшие пальцы быстро взметнулись к пуговицам рубашки, начиная неловко их расстёгивать. Его глаза оставались закрытыми. Он не хотел смотреть на Канаме. Он не мог найти в себе достаточно сил даже на то, чтобы разозлиться на приказной тон.

Пассивность Зеро в действительности беспокоила Канаме, хотя он не хотел это признавать. Канаме сбросил с себя ботинки и избавился от пропитанных водой штанов. Он отказывался чувствовать себя неловко. Разве Зеро никогда прежде не видел его голым? Тем более что глаза Зеро по-прежнему были закрыты, пока он кое-как возился со своими пуговицами.

Канаме обернул полотенце вокруг талии – не столько из скромности, сколько для того, чтобы согреться, от холодной озёрной воды его до сих пор знобило. В ванне был Зеро, поэтому Канаме направился к раковине и повернул кран, наклоняясь и подставляя голову под струю теплой воды, чтобы смыть озёрную грязь из спутанных мокрых волос.

Черпая воду ладонями, он несколько раз ополоснул лицо и выпрямился, откинув назад свои длинные волосы и позволив тёплой чистой воде струйками стекать с них ему на шею и плечи. Он потянулся за вторым полотенцем, чтобы промокнуть избыток влаги и высушить волосы. Мытьё было ненадлежащим, но это были лишь временной мерой. Канаме не любил чувствовать себя грязным.

Зеро по-прежнему лежал в ванне. Он расстегнул рубашку, но, похоже, на этом выдохся и снова замер. Его сердце билось, но видимое отсутствие воли к жизни тем не менее до смерти пугало чистокровного. Канаме с силой вытер лицо полотенцем, прежде чем обернуться и посмотреть в застывшее безмолвное лицо.

- Кирию, о чём ты только думал? – спросил он мягко, но требовательно. Было непросто сдержать предательский выдох боли и страха, и он боролся с собой, чтобы только не допустить дрожи в голосе. – Ты же знаешь, что я связан с тобой. Ты вообще задумывался о том, что твоя смерть вполне вероятно убила бы и меня?

Плечи Канаме напряглись, когда новая догадка внезапно обрушилась на него, проворачиваясь в животе, словно нож, и остужая сердце ниже уровня заморозки. О, боже... каким же он был дураком.

- Или на это ты и рассчитывал? - его голос был обманчиво спокоен. Его длинные пальцы до боли стиснули полотенце прежде, чем его выронить, а руки вцепились в края раковины, о стойку которой он опирался, не отрывая взгляда от фаянсовой чаши. Его челюсть сжалась так, что, казалось, она вот-вот треснет. Проклятие... он даже не подумал об этом. А ведь именно это он должен был заподозрить в первую очередь. И так он и сделал бы, если бы речь шла о ком-то другом. Откуда в нём эта глупая слепая вера в то, что Зеро его намеренно не предаст? Она же явно ничем не обоснована.

Канаме обратил тяжёлый взгляд в сторону ванны.

- Я разочарован, Зеро – его голос был по-прежнему тихим, но теперь в нём были холодные и хищные интонации. – Я мог бы счесть, что в тебе больше чести охотника.

Канаме подошёл к ванне и опустился перед ней на корточки. Он протянул руку и схватил Зеро за волосы на затылке, слегка запрокидывая ему голову назад и вынуждая мутные серые глаза открыться и посмотреть на него.

- Хочешь меня убить? Тогда делай это, глядя мне в лицо, если хватит смелости.

Зеро сглотнул, обнаружив, что смотрит прямо в тёмные багрово-карие глаза. Его нынешняя апатия мешала ему испугаться по-настоящему. Что Канаме сделает? Убьет его? Смерть его больше не страшила, в отличие от жизни. Но всё же озябшее тело Зеро непроизвольно затрепетало под гнётом окутавшей его мрачной ауры чистокровного. Превозмогая себя, он изобразил слабое подобие ироничной улыбки.

- А мне казалось, что ты пытаешься отговорить меня от самоубийства, – пробормотал он. – И, кроме того, я не тупой. – Если бы смерть Канаме и входила в его намерения, а она не входила, идея сразиться с чистокровным один-на-один была бы явной глупостью.

Это была лишь блёклая тень обычного сарказма Зеро, но поскольку на самом деле это было хоть и печально, но несколько забавно, Канаме растерялся. Он не знал, что ответить. Он был глубоко задет и кипел от ярости, а Зеро отпускал шутки? Он терпеть не мог это смущающее и противоречивое чувство. Такое с ним случалось только из-за Зеро, чёрт бы его побрал.

Зеро снова закрыл глаза. Ему было слишком больно видеть, что Канаме смотрит на него так. Слишком больно лицезреть их запутанную историю манипуляций и разрушенного доверия. К тому же он просто устал.

- Не всё в этом мире вертится вокруг тебя, - прошептал Зеро как-то обречённо. Он мог сказать Канаме, что полагал тогда, что достаточно ослабил узы со своей стороны, чтобы обеспечить Канаме безопасность. Наверное, ему следовало сказать, но он не стал. Он не хотел, чтобы чистокровный узнал, что на самом деле его это волнует. Не хотел доставлять ему удовольствие осознанием того факта, что его манипуляции так чертовски успешно сработали. Так успешно, что Зеро, прирождённый охотник и потомок сильного и древнего рода признанных убийц вампиров, не смог решиться даже захотеть причинить вред вампиру, завладевшему его жизнью. Если бы его родители были живы, они бы содрогнулись от отвращения, узнав, во что он превратился. Но они были мертвы. Как и все те, кто его любил. Как и его собственное сердце.

Канаме молча принялся высвобождать Зеро из мокрой рубашки. Зеро напрягся, но не стал утруждать себя сопротивлением. Он беззвучно выдохнул, когда Канаме расстегнул молнию на его штанах, но оставался безучастным и почти безвольным, позволяя чистокровному себя раздевать. Зачем бороться за что-то, что ты уже потерял?

Канаме стаскивал с Зеро одежду быстрыми резкими движениями, хотя он не был при этом излишне груб. Ему было так... невероятно ... трудно раздевать этого парня, не позволяя рукам свободно блуждать, не поддаваясь жгучему желанию, нарастающему в нём при виде чужого подтянутого тела. Чёрт бы побрал Зеро за то, что тот отказывался позаботиться о себе самостоятельно и вынуждал его это делать... Скрывая дрожь в пальцах, Канаме скомкал сырую одежду и засунул её в корзину, где уже лежали его собственные вещи, и набросил сверху полотенце, чтобы подавить запах крови. Сегодня Зеро много взял у него, и было слишком легко испытать голод, а ещё легче - пожелать близости и чувства единения, которое, он знал, принесёт ему кровь Зеро.

Зеро неглубоко дышал, лежа в просторной ванне в уязвимо обнаженном виде, стараясь не дрожать от холода. Его глаза были закрыты, а тело напряжено, и он желал про себя, чтобы Канаме побыстрее сделал с ним всё, что намеревался, и покончил с этим. Он так устал и хотел спать. Хотел уснуть навечно.

Зеро вздрогнул, его глаза резко распахнулись, когда теплые струи воды полились на его холодную кожу.

Канаме снова стоял на коленях перед ванной, в его руке был распылитель съёмного душа, который крепился к длинному шлангу, что позволяло вертеть им в любом направлении. Канаме молча проводил водным потоком вдоль тела Зеро из стороны в сторону, смывая тонкий слой озёрной грязи.

- Оружие, которое ты использовал, подорвёт твой иммунитет. Ты простудишься или даже хуже, если не будешь осторожен, - тихо проговорил Канаме, стараясь чтобы его голос звучал как можно более равнодушно. Он подхватил охотника под руки и усадил повыше, чтобы вымыть ему спину. Канаме не знал, как скоро к Зеро вернётся его вампирская способность излечиваться, было трудно что-либо предполагать относительно обращенных людей. Особенно, если они готовы сдаться.

Позволив своей голове свеситься вниз, Зеро слегка вздрагивал от ощущения теплой воды, стекающей по его спине, и еще более теплой руки Канаме, поддерживающей его за грудь. Внутри у него болело так сильно, что он едва мог дышать. Ну зачем Канаме поступать с ним так? Зачем ему порой нужно быть таким нежным и играть сердцем и разумом Зеро? Охотник не собирался сопротивляться, пусть Канаме делает всё, что ему угодно. Но разве обязательно заставлять Зеро желать его? Разве обязательно заставлять желать его близости и прикосновений так сильно, что это походит на ощущение лома в груди? Это было жестоко.

Канаме снова наклонил Зеро в другую сторону, рукой придерживая его за плечи и опуская голову парня назад, чтобы полить воду на волосы и смыть липкую кровь с серебристых прядей. Ему было очень больно видеть столь мертвенную пассивность в обычно вспыльчивом охотнике. И почему всё это должно было закончиться так? Ну почему?

Прислонив Зеро спиной к стенке ванны, Канаме взял его за руку. Предплечье и запястье были запятнаны местами высохшей кровью, которая вытекла из ран после того, как Канаме вытащил парня из воды. Канаме осторожно отёр и смыл запёкшуюся кровь. Он провёл большим пальцем по тёмным глубоким безобразным порезам, которые Зеро оставил на собственных руках. Они уже почти закрылись и не кровоточили, но из-за охотничьего оружия их полное излечение требовало времени. Могли остаться шрамы. Почти непроизвольно Канаме поднёс запястье Зеро к своему рту и принялся бережно зализывать раны, чтобы они быстрее зажили. Нежно целуя поврежденную плоть, он зажмурился от резкого жжения в глазах. Боль, ставшая причиной этих порезов... она жгла ему сердце. Зеро на самом деле просто хотел покончить с этой болью? Или так отчаянно желал его смерти? Это было полнейшей глупостью, но даже если Зеро пытался его убить –… это было не важно. Боль Зеро всё равно его ранила.

С тем же нежным и пристальным вниманием Канаме переключился на другое запястье. Зеро… ненависть ко мне не стоит этого. Она не стоит твоей жизни...

Зеро зажмурился и проглотил сырой ком в горле в то время, пока тёплый рот Канаме ласкал рваную кожу его запястий, зализывая и поглаживая раны языком до тех пор, пока те мягко не загудели от удовольствия вместо боли. Канаме всегда так делал. Таким образом вампиры превращали боль в наслаждение. Во всяком случае, физическую боль. Что до боли эмоциональной...

- Я выполнил обряд solvo-confuto и думал, что это тебя защитит, - тихо прошептал Зеро, отворачиваясь к стенке. Ну вот. Он это сказал. Канаме опять победил, но... он должен был сказать. Не говорить было слишком больно.

Канаме замер, по-прежнему прижимая рот к внутренней стороне левого запястья Зеро. Он медленно поднял взгляд на охотника. Значит, Зеро пытался покончить только с собственной жизнью. Всё равно это было ужасной глупостью... Он снова принялся целовать руку, которую так и не выпустил. Заклинание, о котором говорил Зеро, было не из тех, что можно сотворить в один момент. Оно было весьма непростым и требовало серьёзной подготовки. Эти чары были вампирскими, не охотничьими, и сам того не желая, Канаме был несколько впечатлён тем, что Зеро справился с такой задачей, хотя его совсем не радовало, что обращеный человек столь тщательно готовил самоубийство.

- Зеро... этими чарами можно лишь временно ослабить узы, но не разорвать их. Несколько столетий назад во время одной из войн ритуал solvo-confuto был создан, чтобы защитить чистокровных супругов от безумия и гибели на случай, если что-нибудь случится с одним из них. - Канаме знал об этом всё, поскольку на протяжении нескольких последних недель сам исследовал этот предмет, пытаясь выяснить, существует ли какой-нибудь способ исправить то, что они с Зеро натворили. Краткий ответ был: нет, такого способа не существует. Несколько более длинный и циничный ответ состоял в том, что они явно играли с какими-то очень могущественными силами природы, не понимая всей серьезности ситуации, и теперь это вернулось бумерангом и укусило за задницу. - Они не всегда срабатывали тогда, и ни за что не сработают в нашем случае. - Канаме закрыл глаза, склоняя голову над рукой Зеро.

- Наши узы очень крепки, потому что мне пришлось держаться за тебя, чтобы пережить потерю Ичиджо… - Канаме умолк, беспомощный, отчаявшийся и подавленный. Это было его очередной ошибкой. Хотя, а что ещё ему тогда оставалось делать? Всё это случилось с Ичиджо не по его воле, чёрт возьми! Он никогда не намеревался оказаться в такой ситуации с Зеро...

Правда заключалась в том, что, чем больше он пытался узнать о кровных узах, тем сильнее сознавал, что это не точная наука. Сила и эффект любой отданной крови могли очень сильно зависеть от действующих лиц и прочих факторов. Из прочитанного он понял и то, что благодаря обстоятельствам, при которых возникла их связь с Зеро, она, вероятно, была даже крепче или по крайней мере засела куда глубже, чем это обычно бывает. Глубже даже тех уз, которые возлюбленные и супруги сотворяют по собственному выбору – что являлось очередным блестящим подтверждением жестокой парадоксальности жизни.

- Сомневаюсь, что переживу разрыв вторых уз, - тихо прошептал Канаме. У него было предчувствие, что даже если он и выживет, это необратимо его изменит. Он утратил бы слишком многое, чтобы оставаться самим собой. Он не знал, сойдёт ли с ума или же просто потеряется во мраке, который таился в его душе. И ему не хотелось это выяснять. - Ты бы на моём месте возможно выжил, поскольку твоя человеческая природа делает тебя менее чувствительным, и ты никогда не будешь полностью привязан к кому бы то ни было. Но для меня риск очень велик. - Признаваясь в этом, он чувствовал себя ужасно уязвимым. С тем же самым успехом он просто мог вручить Зеро клинок, приставленный к его обнажённой груди. Подобное признание граничило с безрассудством и самоубийством. Он нуждался в охотнике больше, чем Зеро нуждался в нём. Но Зеро следовало быть в курсе, поскольку невежество явно было опасным для них обоих.

Зеро почувствовал себя ещё более несчастным, хотя прежде считал, что это невозможно. Он чувствовал себя загнанным в ловушку и задыхался от этого. Но если это правда, то выхода для него действительно не существовало. Он не мог даже умереть, не совершив при этом чего-то непростительного.

- Замечательно. Тогда, полагаю, мы оба влипли, - безрадостно пробормотал он.

Канаме вздохнул в молчаливом согласии. Осознав, что перестал двигать душем, он рассеяно возобновил это занятие, но отпускать руку Зеро ему очень не хотелось. Его губы снова прижались к ней, лаская повреждённую плоть.

Взгляд Зеро медленно оторвался от стены и устремился к темноволосой голове чистокровного, который, склонившись над ним, всё ещё усердно ухаживал за его раненным запястьем. В его голову прокралась новая ошеломляющая и ужасная мысль.

- Канаме, сейчас или через несколько лет – не важно. Если твоя жизнь на самом деле связана с моей… - он сглотнул, впервые по-настоящему сознавая весь ужас того, что Канаме только что сказал.

Чистокровные вампиры живут тысячи лет, если с ними ничего не случится. Канаме был практически бессмертен. Впереди у него была целая вечность. Зеро же мог рассчитывать лишь на короткую жизнь обращёного человека, который и в своём уме-то мог оставаться лишь благодаря той крови, которую брал у Канаме. Но если то, что сказал Канаме, было правдой, тогда Куран вполне вероятно привязан к его продолжительности жизни. Единорог, связанный с бабочкой-однодневкой. Как бы он ни был зол на Канаме, такая ужасная несправедливость глубоко потрясла Зеро.

Канаме намеренно проигнорировал его, продолжая трудиться над его запястьем.

Приняв сидячее положение, Зеро выдернул свою руку и посмотрел на Канаме глазами, в которых читались противоречивые эмоции.

- Канаме… Я - вампир, бывший человеком. Моя продолжительность жизни предположительно не больше, чем у мороженного в июле. Ты же не хочешь сказать, что мы… что ты… когда я умру…

Канаме медленно встретился взглядом с Зеро. Это была правда, в лицо которой он был не готов смотреть. Он ещё не полностью принял вероятность такой реальности и определенно не хотел говорить о ней. Ему было невыносимо слышать, как Зеро произносит такие вещи, так небрежно говорит о собственной жизни или упоминает о смерти. Это заставило сердце Канаме кровоточить, и не из-за того, что могло при этом случиться с ним, а из-за того что... Канаме медленно вздохнул. Из-за того, что он был полным идиотом. Чистокровный послал Зеро предупреждающий взгляд, велящий ему замолчать, и, схватив руку охотника, поднёс её обратно к своему рту.

- Я не позволю тебе умереть – сказал он просто, словно это решало все их проблемы.

Зеро тихо фыркнул. О да, вот он – реальный взгляд на вещи.

- Канаме, будь серьёзен. Чтобы ты там ни думал, ты не можешь контролировать всё. У меня немного времени, я знаю об этом с тех самых пор, как меня укусили. Однажды я умру, и…

- Не говори так! - Канаме яростно сверкнул глазами, пригвоздив Зеро взглядом к месту. Дыхание чистокровного было несколько неровным. – Никогда не говори так, - приказал он с расстановкой. Он не мог потерять Зеро. Всех остальных он уже потерял. Даже если Зеро его ненавидел, и ничто уже не будет таким как прежде, Канаме не мог потерять ещё больше, просто не мог. Боже, это было так больно. Не оставляй меня. Прошу тебя, Зеро, хоть ты меня не бросай... это меня сломает. Канаме знал, чтобы убить его в данном смысле вполне вероятно не требуется никаких уз. Ни одно сердце не способно терять так много.

Зеро чувствовал, что не может пошевелиться под пристальным взглядом Канаме, а в его горле застрял огромный сырой ком. Внезапно чистокровный оказался в ванне, стоя над ним на коленях. Он выронил душ, и теперь тот, свободно свесившись и слегка вращаясь, осыпал брызгами стенки ванны, и горячая вода стекала по их ногам. Канаме поднёс ко рту своё запястье и вскрыл зубами вену, пуская кровь. Затем, проделав то же самое со своей второй рукой, он скрестил их и прижал друг к другу кровоточащие раны. Он что-то тихо шептал, Зеро мог разобрать лишь обрывки слов на древнем наречье, которые тот произносил нараспев. Зеро отрывисто дышал, но не мог пошевелиться. Канаме всё ещё держал его. Повернув голову Зеро в сторону, Канаме откинул влажные волосы с шеи в том месте, где она не была покрыта татуировкой.

Он поднял свои скрещенные запястья вверх, позволив нескольким каплям крови упасть прямо за правое ухо Зеро.

- Sanguis meus ad sanguinem tuum. Carnis meus ad caro, – произнёс он тихо, но с силой.

"Моя кровь к твоей крови. Моя плоть к твоей плоти", - машинально перевёл Зеро. Он знал это заклинание. Лицо Канаме сейчас было очень близко к его собственному, а дыхание чистокровного шевелило его волосы, когда тот опустил свои скрещенные руки и подался вперед, слегка дуя на капли крови за ухом Зеро. Он использовал свою способность управлять воздухом, чтобы придать тёмно-красной жидкости очень точные миниатюрные очертания.

- Моя сила к твоей силе, – продолжал шептать Канаме на древнем языке, - Связанный с тобой, чтобы хранить всё, что я вверяю...

Канаме прижался губами к коже Зеро в крепком поцелуе, и спина Зеро внезапно выгнулась напротив холодной фаянсовой стенки; ему казалось, что из тела Канаме в его собственное перетекает электрический ток. Его словно прошиб удар молнии, прокативший через его мускулы и заставивший сердце бешено биться, а глаза наполниться слезами. Он откинул голову на край ванны, пальцы непроизвольно скребли по фаянсу. Потом волна схлынула, но кожа за ухом по-прежнему слегка саднила, когда Канаме отстранился, оставляя на ней изящный геометрический контур розы, который, казалось, был вытатуирован на бледной коже. Символ Канаме был таким же, как и у его матери – Роза Куранов.

Зеро не мог видеть отметину, но он её чувствовал. Его пальцы скользнули вверх, чтобы неуверенно проследить контур печати крови, которую оставил ему Канаме. Он знал, что это такое, хотя сам прежде никогда не видел, как её наносят. Он ощущал в себе пульсацию странной, несколько неслаженной силы, которая не была его собственной. Это очень походило на его состояние после принятия крови Канаме, но в то же время... это было что-то другое. Что-то более утонченное, но при этом и более странное.

- Зачем ты это сделал? Я же пока не умираю! – запротестовал он почти в огорчении, но по большей части от потрясения. Зеро поднял вторую руку, машинально вспоминая слова высвобождения силы, которую Канаме вложил в печать, чтобы вернуть её обладателю.

Но Канаме поймал его за запястья и удержал их. - Нет, оставь. Если снимешь, я наложу её снова, - сказал он просто и упрямо, – Я же сказал, что не позволю тебе умереть.

Руки Канаме, которыми он обхватил запястья Зеро, немного тряслись. Без предупреждения его голова поникла, и он уронил её на грудь охотнику. Канаме медленно дышал, его дыхание машинально синхронизировалось с дыханием Зеро в непроизвольном прекрасном ритме. Чистокровный устал и был истощён. Он вложил в эту печать много своих сил, и ему потребуется некоторое время, чтобы восстановиться. Некая определённая часть силы никогда не вернётся к нему до тех пор, пока печать не будет снята, но по сравнению со всем его могуществом она была незначительной. Постепенно он свыкнется с этим, а затем даже перестанет замечать.

Печать крови не могла наделить Зеро бесконечной жизнью, Канаме на самом деле даже не знал, сколько времени она ему подарит, ведь раньше ему никогда не доводилось сталкиваться с подобным, и он в очередной раз осознал, что они барахтаются в неизведанных водах. Но чистокровный надеялся, что таким образом сможет продлить короткую жизнь обращеного человека… Возможно даже до жизни аристократа. Печать будет действовать как баланс, помогая поддерживать неустойчивое состояние Зеро практически, как если бы он выпил кровь Шизуки. В сочетании с регулярным питанием кровью Канаме... он мог надеяться, ведь так?

При условии, что он снова не проколется, даже не сознавая этого, как вышло с Юки. Эта мысль пронзила его болью, и чистокровный закрыл глаза, упрятывая страдание насколько это возможно обратно вглубь. Сейчас он не мог об этом думать. И никогда не сможет.

Его руки отпустили запястья Зеро и обвились вокруг его собственных ребер, зажатых между Зеро и стенкой ванны. Он слушал стабильный стук сердца Зеро под своим ухом. Канаме понимал, что ввязывается в рискованное дело, но с логической точки зрения всё это было оправдано. Он не хотел перегружать организм Зеро, давая ему слишком много за один раз, он всегда сможет возобновлять печать по мере необходимости, когда она исчерпается... Он был чистокровным и полагал, что у него достаточно силы для них обоих. Его мать однажды совершила нечто подобное, и с ней всё было в порядке. И ещё она умерла, ты же знаешь. Эту мысль он отмёл в сторону.

Голова Канаме устроилась тёплым удобным весом на груди Зеро, которая вздымалась и опадала, чуть вздрагивая. Уставившись в потолок, Зеро слегка приподнял голову с края ванны. Пальцы невольно скользнули в тёмные волосы Канаме.

- Канаме... Я видел, что случилось с Кроссом из-за той печати крови, которую ему оставила твоя мать. Это продлило ему жизнь, но под конец он был истощён и досуха выжат. Я не хочу закончить так же... - прошептал он тихо, не понимая, с чего он вдруг решил, что Канаме будут волновать его желания. Канаме не нуждался в том, чтобы Зеро оставался в сознании или здравом рассудке, ведь так? Он нуждался только в том, чтобы Зеро оставался живым.

- Я убеждён, что Кросс хранил намного больше силы, чем моя мать хотела ему дать – из-за той отдачи, которая последовала за её смертью. К тому же он был человеком, - медленно ответил Канаме. - Его тело не было предназначено для чистой энергии вампира. Это как... воткнуть штепсель в розетку с неправильным видом потребляемой мощности... схема в конечном счете выгорает. Единственная причина, по которой он смог извлечь из этого столько - частицы вампира, которая есть в каждом охотнике. Но Зеро, ты - вампир... наши тела работают от одной и той же энергии. С тобой не произойдёт того, что случилось с ним.

Пока Канаме говорил, его тёплое дыхание щекотало влажную грудь Зеро. Волосы чистокровного всё ещё были мокрыми, и казались даже мягче обычного, цепляясь к коже и пальцам охотника. Бисеринки воды на его бледной шелковистой коже мягко блестели в клубах тёплого пара, по-прежнему поднимающегося там, где душ поливал кафельную стену и их переплетенные ноги. Запах чистокровного вблизи смешивался с его собственным удивительно неотразимым образом. Зеро закрыл глаза и сделал лёгкий дрожащий вдох. Он был просто законченным придуроком...

Канаме не знал, сколько ещё сможет оставаться в таком положении, прижимаясь к Зеро, слушая его сердцебиение и вдыхая его аромат; тепло постепенно пронизывало его до костей – тепло, которого он не ощущал с тех самых пор, как умерла Юки. В безмолвии чистокровный проиграл битву с самим собой. Он больше не мог игнорировать кровь Зеро, бегущую по его венам, звук его дыхания, его запах и прекрасное знакомое тело, полностью обнажённое под его собственным... Он не собирался никогда вновь касаться Зеро так, но не смог остановить самого себя, медленно повернув голову и нежно целуя грудь охотника. Это было неправильно, ему следовало соблюдать дистанцию, а не сближать их... Но он не мог. Он больше не был хозяином самому себе и нуждался в Зеро слишком сильно. Как же давно...

За первым поцелуем последовал ещё один, а затем ещё один - тёплые губы, медленно следовали вдоль груди Зеро, останавливаясь, чтобы ловко поймать несколько бусин воды, скопившихся в ложбинке на грудной клетке охотника, вбирая пьянящий вкус каждой капли.

Зеро, ты не можешь оставить меня... не можешь...

Продолжение следует.