Автор: Blackened Wing
Переводчик: Rapariga
Бета: —
Пейринг: Канаме/Зеро, Зеро/Канаме
Рейтинг: R
Жанр: Angst, Hurt/Comfort
Состояние оригинала: завершён
Состояние перевода: в процессе
Оригинал: здесь
Предупреждение: присутствует в какой-то мере графическое описание гомосексуальных отношений между персонажами мужского пола. Кровь, насилие, вампиры, смерть персонажа (упоминается как постфактум), попытка суицида, искажение характеров и сильный ангст. Если что-нибудь из вышеперечисленного вам неприятно, пожалуйста, не читайте. По ходу повествования в зависимости от оборота событий к отдельным главам могут быть добавлены иные предупреждения.
Саммари: Смерть Юки разрушила мир Зеро и Канаме и круто развела их по разные стороны. Разлученные чувством вины и ответственности, но связанные узами крови, они должны спасти свои отношения, либо смириться с тем, что уничтожат друг друга. Осталось ли в их разбитых и обозлённых сердцах хоть что-нибудь общее?
Глава I
читать дальше
Глава II
ПЕПЕЛ К ПЕПЛУ
Канаме незряче уставился на исковое заявление, лежащее на письменном столе. Он прочитал одно и то же предложение уже пять раз, но до сих пор не знал, о чём оно. Неожиданно гнетущую тишину нарушил треск карандаша и Канаме, не сознававший, что сжимал его так сильно, медленно повернул голову, чтобы взглянуть на расщеплённое дерево.
Несколько острых щепок вонзилось ему в ладонь, и чистокровный выронил карандаш, рассеяно вытаскивая их из своей руки и зализывая ранки. Они не кровоточили. Это должно было быть больно, но он ничего не чувствовал. Он был вялым, практически полностью эмоционально выжатым, и это проявлялось даже физически.
В ночном общежитии вокруг было тихо и безмолвно, все были на занятиях. Канаме больше не посещал занятий. Они у него были, даже после смерти директора. Хотя вампиры учились здесь на добровольной основе и могли уйти, когда им заблагорассудится, Канаме старался, чтобы всё шло по возможности обычным ходом в этот поначалу несколько суматошный период, последовавший за смертью Кросса. В общем-то новая директриса неплохо справлялась со школьными делами, и всё шло довольно гладко. Канаме должен был окончить Академию в один год с Юки и Зеро. Ему довелось увидеть первое поколение юных маленьких охотников, приехавших в школу на первый год обучения. Они каждый вечер проходили мимо ночного класса среди прочих заискивающих людей – осторожные, недоверчивые и смотрящие широко раскрытыми от удивления глазами. Он помогал Юки готовиться к колледжу и наблюдал за успехами Зеро в его охотничьих тренировках. А потом… потом…
Канаме не возвращался в класс с тех пор, как они осознали всю серьёзность болезни Юки. Он не мог сосредоточиться, не мог и не хотел ничего учить. Учителя были слишком испуганы, чтобы ставить ему плохие отметки, хотя он знал, что будь на его месте кто-либо другой, его бы исключили. Но это не имело значения, потому что он совершенно забросил учёбу. Он не мог заставить себя пройтись знакомой дорогой из ночного общежития в учебный корпус. Не мог выносить вида двух новых префектов, пытающихся поддерживать дисциплину среди учеников дневного класса. Ему было невыносимо смотреть по сторонам, когда, казалось, каждое здание и каждая травинка в округе тем или иным образом напоминают ему о Юки или Зеро. Каждый кирпич и каждая ветка осуждали его за страшные промахи и нарушенные обещания. Школа утратила для него всякое очарование. Это место его не влекло. Скоро он навсегда уедет отсюда. Среди этих стен бродит слишком много призраков.
Его мутило от вида бумаг, лежащих у него на столе. Уже во второй раз за год Канаме боролся за сохранение Академии Кросс, хотя сейчас уже практически не зная, зачем. Смерть Юки означала, что собственность Академии опять поставлена под вопрос, хотя та и была владелицей только номинально. У Канаме едва хватило терпения на то, чтобы преодолеть всю эту кутерьму по второму кругу. Он сделал это только потому, что знал, что Юки хотела бы этого. Хотела бы, чтобы сон продолжался. И он продолжался вокруг день за днём. Школа процветала, предоставляя двум разным расам ту нейтральную территорию, где можно было взглянуть, чем живёт другая сторона, и попытаться среди всех различий отыскать что-нибудь общее. И хотя Канаме находил в этом некое тупое удовлетворение, ему всё же казалось почти жестоким то, что для других жизнь продолжалась, цвела и представала во всей красе, в то время как в его собственном мире была лишь темнота.
На этот раз Канаме просто перевёл школу в свою собственность. Осуществить это было несложно, ведь после смерти Кросса он стал законным опекуном Юки, и следовательно являлся её душеприказчиком. Он будет владельцем этого места, но не станет им распоряжаться, этим продолжит заниматься директриса Рен. Все дела школы он оставит в её надёжных руках, а сам при необходимости будет лишь пополнять бюджет и держать школу в сфере своей защиты и поддержки в мире вампиров. Невзирая на своё отвратительное самочувствие, он пытался быть в курсе всего. Пытался совершать привычные действия и делать правильные вещи - вещи, которые от него все ожидали. Это единственное, что ему оставалось... Он пытался жить дальше - словно и не лежал в кровати каждый вечер, уставившись в потолок в попытках найти хоть одну чёртову причину, по которой ему должно захотеться встать и начать ещё одну ночь. Как правило, он не находил. Но всё равно вставал. Потому что от него этого ожидали. Потому что очень многие зависели от него. Иногда... временами ему хотелось, чтобы все они убрались к черту и оставили его в покое, позволив ему быть просто личностью, а не чистокровным. А иногда ему хотелось не просыпаться вовсе.
Уладив все юридические вопросы, касающиеся школы, Канаме начал готовиться к отъезду. Всегда существовали вопросы, требующие его участия, и сейчас он стал уделять больше внимания своим прочим делам. В прошлом большей частью его имущества за него распоряжался Ичиджо старший, хоть это и не было выбором самого Канаме. С тех пор, как Асато умер, Канаме пришлось взять на себя более активную роль. А теперь ему предстояло стать ещё более деятельным. Он намеревался приумножать своё влияние до тех пор, пока у него не появятся рычаги повсюду, а особенно в сфере бактериологических и фармацевтических научных исследований. Ведь вирус, который убил Юки, возник не сам по себе. Он был кем-то разработан. И когда-нибудь он узнает, кем и почему. Тот факт, что они замели следы так хорошо, что даже чистокровный не смог их обнаружить, означал, что они либо весьма могущественны и обладают огромными связями, либо невероятно умны. В любом случае они представляют собой серьезную угрозу. Канаме собирался накопить такое состояние, которое позволило бы ему свободно продолжать поиски столько времени, сколько потребуется, чтобы докопаться до правды. Теперь это было его единственной целью, ради которой стоило жить.
Хотя существовали некоторые ньюансы, которые были... проблематичными. Канаме закрыл глаза. Он предпочитал не думать об этом прямо. То, что он имел в виду, касалось... касалось Зеро. Он не захочет поехать с ним. Зеро не выносит одного его вида, но и оставлять парня здесь нельзя. Канаме категорически отказывался думать о реальной глубоко лежащей причине, по которой он не мог его оставить. Хватало других причин и проблем, сформулировать которые было легче.
Последние недели обращённый человек отказывался от его крови. Канаме знал, что Зеро наверняка умирает с голода, и был почти уверен, что тот уже взял кровь у кого-то другого, иначе бы просто не протянул столько. Ни у кого из школы, конечно. Такого Зеро не сделал бы, и был достаточно сообразительным, чтобы не попасться Канаме и остальным вампирам во время кормления. Формально кодекс поведения ночного класса на него не распространялся, поскольку Зеро никогда в нём не состоял, но Канаме по-прежнему нёс ответственность за него и за безопасность окрестного города. Грубо говоря, Зеро был проблемой, которую предстояло решить именно ему. Канаме был уверен, что Зеро никого не убьёт, но такое развитие событий всё равно внушало тревогу и опасение. Да, Зеро был особым случаем, поскольку не мог обходиться кровяными таблетками, но Канаме всё равно не мог позволить ему начать кидаться на всякого встречного. Но что ещё хуже… чистокровный знал, что осознание содеянного в конечном счёте уничтожит парня изнутри. Зеро не создан для жизни вампира. В его душе не было врождённого инстинкта хищника или убийцы.
Канаме отказывался признать, что не так волнуется о душевном благосостоянии охотника, сколько ревнует при мысли, что Зеро берёт кровь у кого-то другого. Он был потрясен и немало уязвлён, сознавая это. Неужели Зеро действительно ненавидел его настолько, что даже пошел против собственной натуры и предпочёл искать человеческие жертвы вместо того, чтобы взять кровь Канаме, которую тот предлагал добровольно? Примерно тогда Канаме по-настоящему запретил себе что-либо чувствовать или о чём бы то ни было переживать. Апатия было гораздо лучше той постоянной неослабевающей боли, которую он даже не мог позволить себе выразить.
Однако Канаме знал, что без его могущественной крови Зеро со временем снова станет терять рассудок. Он не мог этого допустить, ведь они были связаны, их судьбы были сплетены. Разумеется, это было единственной причиной, по которой его это волновало... Он внушал себе эту ложь, невзирая на всё её неправдоподобие.
* * *
- Как ты мог сделать такое с ней, ни с кем этого даже не обсудив? Как ты мог учинить над ней такое насилие, не взирая на опастность?! – Зеро кричал ему в лицо. Боль и злость кипели в его глазах.
Грудь Канаме сдавило так сильно, что он не мог дышать. Он всё ещё был потрясён. Перед его глазами было лишь тело Юки, бьющееся в конвульсиях на кровати, пока столпившиеся вокруг врачи пытались стабилизировать её состояние. Он сделал это с ней. Его вина... О, господи... это его вина... Скрывая собой невыносимую муку, его захлестнул стремительный и пламенный гнев, и когда их глаза встретились, в его взгляде была сталь.
- Да не должно было быть никакой опастности! - зло отрезал он. - Не было никаких причин полагать, что обращение в вампира подействует на неё так! И не было никакого насилия! Она дала согласие...
В его голосе была неудержимая ярость, которая в действительности лишь скрывала то, насколько он был раздавлен и сломлен. Но Зеро не видел этого, они оба были слишком ослеплены болью и злобой на жизнь, и теперь вымещали её друг на друге.
- Ты ведь и сам знаешь, что для тебя она сделала бы всё, о чём бы ты её ни попросил! И как ты только мог?! Возможно, хоть единожды за всю твою хренову жизнь тебе следовало задуматься, что у тебя может и не оказаться абсолютно всех ответов! - Зеро практически трясло от гнева и боль рвала его на части. Они потеряют её. Они потеряют ёе, а он ничего не мог с этим поделать...
- Заткнись, - прошипел Канаме сквозь зубы, будучи слишком вне себя даже для того, чтобы придумать более достойное возражение. Он лишь хотел, чтобы Зеро ушел и прекратил ещё больше нагнетать его собственное сокрушительное чувство вины, подобно осколкам стекла, впивающимся в кровоточащую рану.
- Ты должен был сказать хотя бы мне! Или врачам… Да хоть кому-нибудь! - горло Зеро жутко сдавило. Он едва сдерживал слёзы. – Возможно, они смогли бы что-нибудь сделать, когда всё пошло не так! Проклятый сукин сын, ты должен был это ей! Должен был мне!
Прежде, чем Канаме смог остановить себя, он оказался рядом с Зеро, его руки машинально сгребли охотника в охапку, и воздух пронзительно засвистел, когда он отшвырнул Зеро назад к стене.
- Заткнись, Кирию! Я ничего тебе не должен! Не думай, что можешь что-то требовать от меня лишь потому, что согревал мне постель. Ты пьёшь мою кровь, это сохраняет тебе жизнь - я расплатился за твои услуги. Так что не смей говорить со мной так…
Зеро осел вдоль стены, обхватывая себя руками и корчась от явной боли. Канаме был слишком зол, чтобы почувствовать раскаяние, но, несмотря на это, шагнул к охотнику, чтобы проверить, всё ли с ним в порядке. Зеро вскинул голову, и его взгляд посоветовал Канаме держаться на расстоянии.
- Я ненавижу тебя, Куран. Не приближайся ко мне, или, клянусь, я попытаюсь тебя убить.
***
В рассеянности Канаме потёр основание горла. На протяжении последних недель он ощущал эмоциональное смятение Зеро, будоражащее их связь. Иметь дело ещё и с ним впридачу к своему собственному - для него это было уже слишком, и он пытался подавлять и игнорировать то, что поступало через связь. Но что-то было странным, поскольку он начал понемногу сознавать, что связь больше не пульсировала с тех пор, как он перестал обращать на неё внимание. Она затихла впервые за долгое время. Сперва Канаме ощутил некое облегчение - словно его освободили от сильной зудящей головной боли, которая стала его неразлучной спутницей. Но облегчение быстро исчезло, обратно сменяясь беспокойством, поскольку он понял, что это затишье искусственное - связь будто как-то ослаблена или приглушена на другом конце. Поскольку Канаме с головой ушёл в работу, он не мог точно сказать, когда случилась эта перемена.
Он слегка нахмурил брови, не понимая, что всё это значит.
Взволнованный и встревоженный, хотя не вполне понимающий, чем именно, Канаме поднялся и вышел из спальни на балкон, чтобы вдохнуть прохладный ночной воздух. В последние дни настроение Зеро становилось всё более мрачным и депрессивным. Его не должно было это беспокоить - после такого отношения к нему со стороны Зеро, после всего того, что тот ему наговорил.… Но он всё равно беспокоился. Как ни странно, но по всей видимости это было единственным чувством, способным пробиться сквозь полный эмоциональный застой Канаме.
Внезапно чистокровный замер, и другая эмоция наконец пробилась через толстые стены, окружающие его – страх. Абсолютный, сильный, непреодолимый страх. Ночной ветер донёс до него еле уловимый запах.
Кровь.
Кровь Зеро.
Продолжение следует.